20 сентября, 2006 год

Иногда меня одолевало такое чувство, что филадельфийский бизнес был словно поделен на национальные кланы. Всеми прачечными там владели корейцы, всеми маникюрными — китайцы, а вот водители такси в 99.9% были исключительно либо чернокожие выходцы с африканского континента (не американцы), либо индусы с длинной бородой и высокой, грязной, засаленной чалмой на голове.

Наверно для Лазаря Лагина, автора легендарного «Старика Хоттабыча», прототипом главного героя послужил типичный филадельфийский таксист-индус?

25 сентября, 2006 год

Кстати о таксистах. Однажды в Филадельфии я очень опаздывала на одну встречу. Выскочив из общежития, я поймала первое попавшееся такси. Как и следовало ожидать, таксистом оказался черный, как смоль, африканец, говорящий на английском с большим акцентом. Вообще я привыкла практически каждый день слышать вопрос откуда я родом и исправно отвечать, что из Кыргызстана, при этом еще час доходчиво объясняя где «Kir..Kyr..Sorry?» находится. Но в этот раз я решила изменить своей привычке, ведь иногда фантазировать не запрещается? Так вот, решив побаловаться, я звонко ему ответила, что я из России, а Москва — город моего постоянного проживания. В этот момент, как в замедленной съемке, я увидела как его округлое лицо медленно стало принимать ошарашенно-вытянутый вид, и вдруг его толстые африканские губы изрекли: «Ние можиет бит! Ви из Маскви??…» Ну, а дальше я поняла, что сильно вляпалась. Черт меня дернул за язык упомянуть Москву! Блин, надо было сказать, что я с Гонолулу. «Я много лет прожил в Москве, учился. Только этим летом приехал в Америку. Сейчас у меня там брат получает образование. А где вы там живете?…» А в это время рваные мысли хаотично бегали по моим мозговым извилинам и я лихорадочно пыталась вспомнить название и месторасположение хоть одной московской улицы, где я была во время моего прошлогоднего визита. Так ничего и не вспомнив, я судорожно изрекла первое, что пришло в мою глупую голову: «А… Вы знаете, на Тверской, если ехать по синей ветке, справа есть маленькая улица Ленинградская, дом номер 20. Вот там-то я и живу. (Черт! Черт!! Черт!!!)». Но к моему удивлению он сделал очень умный вид и задумчиво произнес: «А, да, я знаю где это находится…» Я только хотела наивно спросить: «А где, не подскажете?», но вовремя осеклась. Затем он спросил, когда я снова собираюсь в Москву, чтобы передать через меня посылку своему любимому брату. Я лишь с большим прискорбием ответила, что нескоро…

30 сентября, 2006 год

Заходит в МакДональдс неимоверно толстая черная девушка, подходит к кассиру и произносит:

— Дайте мне двойной говяжий гамбургер, салат «Цезарь», двойную майонезную заправку к нему, картошку фри, и, — с чувством собственного достоинства, с чувством того, что она все-таки следит за своей фигурой и боится набрать лишний килограмм, — диетическую Пепси, пожалуйста.

4 октября, 2006 год

Сегодня я стала свидетельницей следующей картины: стоит в маленьком закоулке дюжина молодых людей в белых одеждах, с белыми головными уборами на головах и отстукивает на барабанах непонятные мелодии. Невооруженным взглядом простого прохожего-дилетанта сразу видно, что этот «концерт» имеет какой-то африканский оттенок. Некоторые, если приглядеться, в большом экстазе и, судя по всему, не отдают себе отчета в происходящем. К примеру, у одного в исступлении дергающегося под ритм индуса за спиной сидит привязанный грудной ребенок, которому максимум 8 месяцев. Стоит колоссальный шум от 12 барабанов и других музыкальных инструментов, все вибрирует, что становится непонятно как у этого человека поднялась рука и хватило мозгов прийти на игру с таким малышом. Но смущает не только это. Странно, но на барабанах играют-то практически одни молодые белые парни (не считая того сумасшедшего индуса). Вроде играют что-то африканское, одеты по-африкански, но… постойте, где же сами африканцы?! Может я ошиблась в своих расчетах?

Видя мой недоуменный взгляд, мой знакомый поведал следующее. Оказывается, великий африканец Боб Марли стал практически открывателем одной эфиопской религии в Америке, которая сейчас набирает большие обороты. Члены именно этого течения и называют себя легендарными растаманами. Носят дрэды, поют странные песни, имеют отрешенный взгляд, одним словом, выглядят «того». Так вот, если судить логически, раз религия эфиопская, значит и члены этого сообщества должны быть по крайней мере преимущественно черными, а не белыми! Но эта несостыковка объясняется очень просто. Вся идеалогия растафарианства крутится вокруг их одного великого идола — марихуаны. Курить марихуану, оказывается, в наши дни для кого-то святее всего святого. Вступив туда однажды, ты «осчастливливаешь» себя священным долгом курить этот наркотик каждый день. Молодые парни, еще будучи школьниками, окрыленные этой привлекательной перспективой, с превеликим удовольствием вступают в ряды современных растаманов. Ведь каково это, а, курить анашу и иметь ее в свободном обращении, при этом зная, что ты не только не нарушаешь закон, но и налаживаешь связь с наивысшими силами потусторонних миров? Конечно, страшно представить какими людьми они выходят оттуда спустя несколько лет. Ну, а так как Блумингтон — это практически одно белое население, сразу становится ясно отчего в этом движении одни белые.

Не душевных порывов высокая духовность, не чистота помыслов и деяний, не отверженная преданность богу, а банальная корыстная заинтересованность – вот что движет нашим миром даже при выборе такой щепетильной вещи, как религия. Ну, а так как я очень чистая и бескорыстная, я в церковь не хожу, в бога не верю и марихуану не курю. Алиллуйя!

7 октября, 2006 год

Сейчас 22:25 вечера, суббота. Моя квартира ходит ходуном, но, впрочем, мне не привыкать: мексиканцы через стенку справа и индусы через стенку слева опять что-то празднуют. Пытаюсь уловить наслух мелодии, доносящиеся с разных сторон, но, к сожалению, единственное, что я слышу, так это сумасшедшее попурри из мексиканско-индийских мотивов.

10 октября, 2006 год

Сегодня с ужасом узнала, что популярная артистка Ферджи, солистка Black Eyed Peas, 5 лет назад была законченной наркоманкой. Знаменательный день, когда она завязала с героином, Ферджи решила запечатлеть в своей памяти навcегда — она проколола себе правую бровь. Слишком оригинально, мне это не понять.

13 октября, 2006 год

Ходила на концерт великого Джеймса Брауна, «крестного отца соула». Его, живую легенду, можно легко узнать по песням «I Feel Like Being A Sex Machine», «I Feel Good», «Get Up Offa That Thing» и многим другим. Но, так как я не самый утонченный ценитель соула, в лицо Джеймса Брауна я раньше никогда не видела и пластинки его ни разу не покупала. На концерте кто только целый час для разогрева не выступал! И хор голосистых африканских солистов, и группа профессиональных барабанщиков, и ансамбль грациозных танцоров! И вот, спустя час, томимая мучительным ожиданием увидеть легендарного музыканта, вдруг вижу на сцену выходит чернокожий мужчина лет 70. Моей первой молниеносно пронесшейся мыслью было: «Не верю своим глазам, девочки, это он!!!», и я как завизжу, как закричу от радости, как зааплодирую. «Хм, странно, почему так эмоционально делаю это только я одна?», — думаю, оглядываясь на других зрителей. Вдруг моя подруга ко мне поворачивается и шепотом произносит: «Ольга, не позорь меня, успокойся, это не Джеймс Браун, а его старый помощник.»

Что ни говори, но концерт был отличный.

18 октября, 2006 год

Шутки шуточками, но возвращаюсь к суровой университетской действительности. Вчера я стояла и разговаривала со своим учителем. Вдруг внезапно в моей голове пронеслось: «Странно, почему у меня подкашиваются ноги и земля ходит ходуном перед моими глазами, словно я опьянела?» И тут я вспомнила, я же не спала более 24 часов. Поспав днем прошлого дня, вечером пошла на пару, длящуюся 3 часа, в 10 вечера пришла домой, до часу ночи ночи делала проект по «Карьере», затем до пяти утра делала мематику, в пять утра позвонила в Бишкек, поболтала с родителями, умылась-оделась, в семь-тридцать утра села на автобус, отсидела пары до двенадцати дня, пошла в ближайшую кофейню и доделала там проект по карьере до четырех-тридцати вечера, к четырем-сорока пошла на урок-консультацию по математике, занималась там до семи вечера, пришла домой, приготовила со своей соседкой-китаянкой кушать и легла спать в 9:30 вечера. Вот таким образом я была на ногах 28 часов.

В первые пять недель учебы я вообще редко ночевала дома. У меня всегда в рюкзаке лежала зубная щетка и немного косметики. Весь день училась, вечером шла в библиотеку, стабильно сидела там до 5–6 утра, а потом, почистив зубы в женском туалете, шла на восьмичасовую пару. В тот период поспать хотя бы 5 часов в сутки для меня было, ну, очень непозволительной роскошью. Тот бешеный период мне дал 2 результата — отрицательный и положительный. Отрицательный: несмотря на то, что я экстраверт, который любит общаться и знакомиться с новыми людьми, я не завела до сих пор себе ни одного хорошего друга — одни знакомые-сокурсники по имени «Привет-До встречи» (толстый учебник по математике — вот мой преданнейший друг!). Более того, у меня нет выходных, несмотря на то, что я не учусь субботу и воскресенье, потому что даже эти два дня я посвящаю своим занятиям. Положительный: так как я с самого начала сдавала все домашние работы и выполняла все задания на отлично, мне все учителя теперь, я заметила, автоматом ставят очень высокие оценки, даже когда я делаю ошибки.

25 октября, 2006 год

Сегодня проснулась за 10 минут до начала пары. О-о-о, это был настоящий утренний забег с препятствиями. Если учесть, что в своей комнате я не убиралась сто пятнадцать лет, и представить как я перепрыгивала с зубной щеткой во рту через горы валяющихся книг и килограммы ношенной одежды, скопившейся за долгие дни, о-о-о, это было самое незабываемое ощущение в моей жизни!

2 ноября, 2006 год

Учусь не покладая рук, как муравей-рабочий. Благо, это дает свои результаты — получаю только «А», по-русски — круглая, нет, не дура, а отличница. На всех занятиях Ольга Пак самая говорливая, самая выступающая, и больше всех спорящая с учителем студентка. Все остальные, преимущественно южнокорейцы, сидят молча, смотрят то на доску, то на учителя, а глаза умные-умные, как у моей Жучки. Да, на парах я там всем даю жару. Пусть все знают, что люди из Киргизии не лыком шиты! Захотим, и в Америке революцию устроим, киргизам же это раз плюнуть! Три революции в Бишкеке за полтора года — это вам, пардон, не шалям-балям, для этого надо иметь очень редкий дар!

4 ноября, 2006 год

Пришла на одно занятие-презентацию в огромный зал-амфитеатр, человек 80 американских студентов и 10 членов профессуры нашей бизнес-школы. Презентующий, профессор бухучета 50 лет, громко объявил, что ему нужны волонтеры. Я подумала, надо человеку помочь, к примеру, раздать научный материал. Поднимаю руку, спускаюсь к нему на сцену, а он говорит: «Садитесь!» И я, совершенно неожидавшая такого поворота событий, сажусь на стул в середине сцены, прямо напротив этой огромной аудитории. Моя задача — представить себя студентом, выбравшим специальность бухучета, и отвечать с этой колокольни на каверзные вопросы профессора. Я села между двух других мальчиков. И что в конечном итоге? В конце моего выступления зал громко аплодировал, а профессор с огромной улыбкой на лице и большим энтузиазмом долго тряс мою руку и приговаривал: «Olga, that was excellent!», совершенно забыв про двух других выступающих. Вот такой фуррор я произвела на слушателей своим выступлением. Дело в том, что я, совершенно себя не узнавая, много острила, отвечая на его вопросы, так что после каждого моего ответа весь зал и профессор, в частности, громко смеялись над моими наиострейшими шутками, черт бы меня, острячку эдакую, побрал! Единственное, что залу не хватало сделать в тот момент, так это только со слезами великого счастья на глазах подняться с кресел и восторженно прокричать, воздавая руки к небесам: «Браво! Брависсимо! На бис! Умоляем! Просим еще!»

5 ноября, 2006 год

Закончилась десятая неделя моей учебы, сознание это понимает, но мой большой, извилистый мозг еще не может это осмыслить, ведь, кажется, я же только вчера получила студенческую идентификационную карту и зарегистрировалась на первые занятия!… Мама, время летит, а я неумолимо старею. Эх, где мои семнадцать?…