Впервые с немецкой медициной пришлось столкнуться уже через несколько дней после прибытия в Вюрцбург. Одним из обязательных требований для поступления в университет является наличие медстраховки. Так как в то время объясниться по-немецки cо служащими и заполнить необходимые формуляры я был не в состоянии, профессор приставил ко мне студента. Студента звали Луис. Я подумал, что как-то странно приставлять француза для того, чтобы тот помог в общении с немцами. Однако Луис оказался исконным немцем. В Германии Луисов и Максов больше, чем Герхардов и Вольфгангов, что поначалу немного шокировало.

Студент повёл меня на первый этаж здания факультета, где были представлены сразу 2 страховые компании: АОК и Technische Krankenkasse. Сначала подошли к большому стенду АОК, но очередь отпугнула нас — пришлось идти к Technische Krankenkasse. Видно, что страховые компании здесь хорошо разбираются в маркетинге: установить свои представительства в университете — весьма продуманный ход, причем Technische Krankenkasse вообще расположилась рядом с приёмной комиссией. Всё их представительство состояло из стойки, барного стула и арийца. Служащего за стойкой по-другому и не назовешь. Казалось, ему лишь немного повернуть голову, и чеканщику оставалось только влить его образ в монету. В тот момент стало понятно, отчего у немцев было развито «учение об арийцах».

Ариец рассказал о том, какая хорошая у него Krankenkasse и как просто всё сделать. Конечно, меня интересовал только вопрос стоимости. После того, как узнал ответ, предложил Луису пойти в АОК, чтобы сравнить. Луису видно было лень туда-сюда ходить, а ариец, воспользовавшись моментом, сказал, что если у тех и дешевле, то ненамного. В тот момент я понял, что у АОК точно дешевле, но заставлять Луиса идти к стойке АОК не хотелось. В следующий момент уже подписывал дорогой вариант страховки (правда, ариец сказал правду: у АОК страховка дешевле лишь на несколько евро).

57 евро в месяц. Такова цена страховки. Помножить ее на 12 месяцев, учесть, что я к немецким врачам ходить собирался только если совсем станет плохо, и выходила совсем невесёлая картина. Потом выяснил, что студентам и аспирантам ещё везёт — обычных людей обдирают намного сильнее.

Krankenversicherungskarte (страховую карточку) хотелось забросить подальше, что впоследствии частично удалось сделать (в связи с переездом она была торжественно отдана арийцу взамен на новую карту).

К сожалению, на этом знакомство с немецкой медициной не закончилось. Зуб коварно заболел тогда, когда я ещё не так хорошо говорил по-немецки. Иного выбора не оставалось — нужно было идти к врачу. Поначалу решил идти к врачу, который расположен ближе всего к дому, но после того, как услышал от одного из друзей душераздирающие рассказы о врачах, передумал.

Друг поведал 2 истории. Одна из них была связана с походом к хирургу. «Операция!» — грозно сказал он. Уже готовя себя к худшему, решено было посоветоваться с другим хирургом, который избрал куда более мягкие меры, а хирург-операционист, по утверждению второго хирурга, кроме операций ничего не назначает, нравится видно ему его работа: резать, резать и ещё раз резать.

Вторая история касалась зубного врача. Снова попался грозный зубной врач, решивший, что 15 зубов нужно обязательно пролечить. Снова грустно готовясь к невесёлому пребыванию в кабинете зубного, друг всё же отправился ко второму врачу, чтобы узнать его мнение. Тот вылечил нужный зуб и сказал, что больше ничего делать не надо. Первый зубной, скорее всего, решил заработать побольше денег (вариант с «любимым делом» отпадает: всё же трудно поверить, что половина врачей в Германии — садисты).

Я как раз отправился к этому второму врачу, который уже много лет лечит семью друга. У многих немецких врачей — частная практика. Это значит, что в квартире располагается их рабочий кабинет. Поднявшись на третий этаж и позвонив доктору, вошёл в его кабинет. Приняли без записи, так как зуб действительно болел, правда, взяли квартальный взнос в 10 евро.

Врач начал осматривать зубы и что-то говорить медсестре: «Це, це, це». Я думал, что он считает зубы (странное занятие для врача), однако он почему-то считал их только через один. Закончив заниматься этим увлекательным делом, он с ужасом посмотрел на меня. Слов в принципе не требовалось. История повторилась: да, мне конечно нужно было лечить все те «це»-зубы. Следует сказать, что я перед поездкой в Германию сходил к зубному, который уверенно сказал, что с зубами у меня полный порядок. Предположить, что дюжина зубов смогла испортиться за несколько месяцев, у меня не хватало фантазии, поэтому вежливо сделав скорбную мину, сказал, что меня всё же интересует только тот зуб, который болит, а с остальными можно и потом разобраться. Он изобразил понимающее выражение на лице и после рентгена (кстати молниеносного, что приятно удивило) принялся устанавливать временную пломбу. Врач также посоветовал мне подумать, какую пломбу я хочу: серебристую или белую. Серебристая — бесплатно, а за белую нужно доплатить.

Чтобы узнать, какие виды пломб существуют в Германии, обратился к профессору. Тот сообщил, что серебристые пломбы — это амальгамовые пломбы, которые применялись в большей степени раньше и сейчас считаются вредными. В общем, выбор пал на привычную белую пломбу.

Второй поход к врачу закончилось установкой белой (по-моему световой) пломбы и моим вежливым отказом лечить другие зубы. Врач пытался немного настаивать, особенно показывая снимок одного из зубов, утверждая, что он вот-вот отдаст концы. Если бы этот зуб был единственным в его «це»-списке, безусловно я бы ему поверил, но дюжина зубов — это слишком. Уже за 1 зуб заплатил достаточно.

К сожалению, по прошествии времени пришлось вновь обратиться к зубному. Второй зуб заболел еще более коварно — ровно по окончании квартала, в котором я оплатил взнос, то есть очередные неминуемые 10 евро — небольшая, но неприятная утрата — ждала меня в кабинете зубного.

Интересно, что заболел именно тот зуб, о скорой гибели которого предупреждал меня врач. Вследствие этого доверие к врачу возросло настолько, что в этот поход к зубному он меня раскрутил на лечение ещё нескольких зубов, приведя убийственный аргумент — за передние зубы платит страховая компания.

О своём решении я пожалел быстро: пустяковые дырочки он рассверливал, казалось, до огромных размеров. По всей видимости, дыркой он считал даже микронные дефекты в структуре зуба. Он был полон желания просверлить мне также и другие зубы, но на такое меня бы уже не смог раскрутить даже самый лучший рекламщик.

Очной встречи с немецкими врачами к счастью больше не было. Заочные же рассказы о медицине продолжились со стороны радиостанции Deutsche Welle. После того, как немного улеглись страсти с газовыми войнами, карикатурами и атомным оружием Ирана, на первый план вышли забастовки врачей. Многотысячные манифестации по всей Германии прочно вышли на первую строчку новостей. Врачам платят здесь мало. По крайней мере, они так здесь считают. Тема была настолько мощной, что её обсуждали даже на курсах
немецкого, с лёгкой руки преподавателя. Окончились врачебные страсти отнюдь не прибавкой к зарплате, а чемпионатом мира по футболу. СМИ посчитали это событие более важным, чем забастовки, о которых ведущие новостей благополучно забыли (по крайней мере, так выглядело со стороны).

Последнее свидание с представителями немецкой медицины состоялось в офисе страховой компании. Зная немецкие порядки, пришёл туда заранее до отъезда. Совсем не хотелось платить лишние деньги за продолжение страховки в месяцы, в которые меня здесь не будет. Но пришлось: оказалось, по их порядкам нужно оплатить ещё 2 месяца после «заявления об уходе»…

P. S. Пломбы кстати поставили качественные — пока сломалась только одна, да и то та, которую ставили не у болевшего зуба.