В конце августа волею одного талантливого организатора из интернет-сообщества я попал на телеканал «Домашний» в утреннюю программу, в блок кулинарного искусства.

Идея обмена была проста: телеканал, живо интересующийся интересными личностями «из интернета», получал секретный рецепт моего фирменного печёночного паштета, а я — возможность представить eduABROAD и сказать пару слов о зарубежном образовании перед сонной, но многомилионной аудиторией.

За полчаса до предполагаемого выхода из дома — около 7 часов утра — меня уже ждало авто с церемонным водителем. Выехали. Водитель осторожно шутил, а я всё сильнее ощущал серьёзность момента и огромную ответственность своей высокой миссии.

Приехав в студию, я расположился на диванчике в гримёрке и принялся наблюдать специфическую бесшабашно-ответственную суету, присущую телевизионщикам. С одной стороны — шутки по поводу мнимых следов похмелья у ведущего, с другой — придирчивейший выбор рубашки (в полоску или в клетку?) для сьёмки.

На висящем в углу телевизоре шёл прямой эфир с моей предшественницей — женщиной-йог Татьяной Яхонтовой. Вдруг, через пару секунд после смены кадра, она собственной персоной вошла в гримёрную и спросила нас: «Я не сильно волновалась?».

Стали гриммировать. Закрасили прыщик на лбу, замазали мелкие неровности лица. Затем импозантно одетая гримёрша обнаружила у меня на руке ссадину (накануне делал дома ремонт) и заделала её (совершенно!) какой-то специальной шпатлёвкой.

Время подходило к восьми утра, я начал просыпаться, одновременно ощущая неприятное сосущее чувство «под ложечкой». Пора было идти готовиться к эфиру. Добрая женщина-повар уже собрала нам все необходимые ингредиенты — лук, морковь и уже изжаренную печень (в отведённые мне 8 минут жарить её будет некогда).

Опуская дальнейшие приготовления и то, как я нервно вышагивал в коридоре под горящей вывеской «Идёт эфир», сразу перехожу к делу и к тому, что произошло после него.

Как только возбуждённая, полная жизни ведущая представила меня зрителям (с трудом выговорив название проекта), всё пошло наперекосяк. Во-первых, нож был один и мы с ведущей тянулись к нему одновременно. Места на «кухне» (точнее, муляже кухни в натуральную величину) было недостаточно, так что пару раз мне пришлось просто встать в стороне, сложив руки на фартучке, в который меня нарядили телевизионщики. Это ядовито прокомментировала ведущая. Попытка перемолоть жареную печень в электромясорубке потерпела позорное фиаско — принесённый из дома доброй женщиной-поваром агрегат просто не осилил эту задачу. Брутальная ведущая, видимо уже чувствуя нарастающее замешательство, принялась неуклюже шутить и даже кокетничать. В довершение всех бед, «Остапа понесло». Сделав очередное глупо прозвучавшее заявление о якобы элитарном образовании Франции, я понял, что отведённые мне 8 минут эфира истекли, а паштет всё так же далёк от завершения.

Наверное, я бы сильно расстроился, если бы не последующие события. Во-первых, ведущая внезапно отвернулась от меня и быстро ушла, на прощание строгим тоном наказав мне доделывать паштет самостоятельно. Следом за ней уехала и камера вместе со сгрудившимися за ней телевизионщиками. По инерции продолжая молоть непокорную печень (от чего бедная мясорубка начала надрывно выть), я почувствовал, как всё вокруг мягко потускнело и затихло. Бурный поток жизни сменил русло и весело зажурчал уже где-то в стороне. Было такое чувство, что я и сам как-то уменьшился, потерял актуальность. Подошла продюсер программы и, шикнув, отогнала меня от раскиданных по всему «кухонному столу» остатков так и не родившегося на свет паштета, справедливо заметив, что последний тут уже вряд ли кого-то заинтересует.

Все ушли. Сдёрнув дурацкий фартук, я смущенно вышел в коридор и поймал на себе сочувственный взгляд женщины-повара. «Так проходит земная слава» — говорили её печальные глаза. В гримёрной зевала девушка-гримёр, которая кроме меня и йога Яхонтовой сегодня профессионально закрасит ещё десятки лиц, из которых каждое второе затем спросит её, не сильно ли оно волновалось в эфире. Я молча оделся, попрощался и вышел. Никому не было до меня теперь никакого дела. Чувство под ложечкой тоже прошло. Тот же церемонный водитель посмотрел сквозь меня и, сославшись на утренние пробки, предложил подбросить до ближайшего метро. Остатков звёздного блеска мне хватило как раз на то, чтобы убедить его довезти меня до дома…